Тогда она сказала:
- Поверь мне, отец Зосима,
что 17 лет прожила я в этой пустыне, борясь со своими безумными страстями, как
с лютыми зверями. Когда я принималась за пищу, я мечтала о мясе и вине, какие
ела в Египте; мне хотелось выпить любимого мною вина. Будучи в миру, много пила
я вина, а здесь не имела и воды; я изнывала от жажды и страшно мучилась. Иногда
у меня являлось очень смущавшее меня желание петь блудные песни, к которым я
привыкла. Тогда я проливала слезы, била себя в грудь и вспоминала обеты, данные
мною при удалении в пустыню. Тогда я мысленно становилась перед иконою
поручительницы моей, Пречистой Богородицы и с плачем умоляла отогнать от меня
мысли, смущавшие мою душу. Долго я так плакала, крепко ударяя себя в грудь, и
наконец как бы свет разливался вокруг меня, и я успокаивалась от волнений. Как
признаться мне, отец, в блудных вожделениях, овладевавших мною? Прости, отец.
Огонь страсти загорался во мне и опалял меня, понуждая к похоти. Когда на меня
находил такой соблазн, то я повергалась на землю и обливалась слезами,
представляя себе, что перед мною стоит Сама моя поручительница, осуждает мое
преступление и грозит за него тяжелыми мучениями. Поверженная на землю я не
вставала день и ночь, пока тот свет не озарял меня и не отгонял смущавшие меня
мысли. Тогда я возводила очи к поручительнице своей, горячо прося помощи моим
страданиям в пустыне - и действительно, Она мне давала помощь и руководство в
покаянии. Так провела я 17 лет в постоянных мучениях. А после, и до сего
времени, Богородица во всем - моя помощница и руководительница.
Тогда Зосима спросил:
- Не было ли тебе нужды в
пище и в одежде?
Святая отвечала:
- Окончив хлебы, через
семнадцать лет, я питалась растениями; одежда, какая была на мне при переходе
через Иордан, истлела от ветхости, и я много страдала, изнемогая летом от зноя,
трясясь зимой от холода; так что много раз я, как бездыханная, падала на землю
и так долго лежала, претерпевая многочисленные телесные и душевные невзгоды. Но
с того времени и до сегодня, сила Божия во всем преобразила мою грешную душу и
мое смиренное тело, и я только вспоминаю о прежних лишениях, находя для себя
неистощимую пищу в надежде на спасение: питаюсь и покрываюсь я всесильным
словом Божиим, ибо "не хлебом одним
будет жить человек!" (Мф.4:4). И совлекшиеся греховного одеяния не
имеют убежища, укрываясь среди каменных расселин (ср. Иов.24:8; Евр.11:38).
Услыхав, что святая
вспоминает слова Священного Писания из Моисея, пророков и псалтири, Зосима
спросил, не изучала ли она псалмы и другие книги.
- Не думай, - отвечала она с
улыбкой, - что я со времени моего перехода через Иордан видела какого-либо
человека, кроме тебя: даже зверя и животного я не видала ни одного. И по книгам
я никогда не училась, не слыхала никогда из чьих-либо уст чтения или пения, но
слово Божие везде и всегда просвещает разум и проникает даже до меня,
неизвестной миру. Но заклинаю тебя воплощением Слова Божия: молись за меня,
блудницу.
Так она сказала. Старец
бросился к ее ногам со слезами и воскликнул:
- Благословен Бог, творящий
великие и страшные, дивные и славные дела, коим нет числа! Благословен Бог,
показавший мне, как Он награждает боящихся Его! Воистину, Ты, Господи, не
оставляешь стремящихся к Тебе!
Святая не допустила старца
поклониться ей и сказала:
- Заклинаю тебя, святой отец,
Иисусом Христом, Богом Спасителем нашим, никому не рассказывай, что ты слышал
от меня, пока Бог не возьмет меня от земли, а теперь иди с миром; через год ты
снова увидишь меня, если нас сохранит благодать Божия. Но сделай ради Бога то,
о чем тебя я попрошу: постом на будущий год не переходи через Иордан, как вы
обыкновенно делаете в монастыре.
Подивился Зосима, что она
говорит и о монастырском уставе, и ничего не мог промолвить, как только:
- Слава Богу, награждающему
любящих Его!
- Так ты, святой отец, -
продолжала она, - останься в монастыре, как я говорю тебе, потому что тебе
невозможно будет уйти, если и захочешь; во святой и великий четверг, в день
тайной Христовой вечери, возьми в святой подобающий сему сосуд животворящего
Тела и Крови, принеси к мирскому селению на том берегу Иордана и подожди меня,
чтобы мне причаститься Животворящих Даров: ведь с тех пор, как я причастилась
перед переходом через Иордан в церкви Иоанна Предтечи, до сего дня, я не
вкусила святых Даров. Теперь я к сему стремлюсь всем сердцем, и ты не оставь
моей мольбы, но непременно принеси мне Животворящие и Божественные Тайны в тот
час, когда Господь Своих учеников сделал участниками Своей Божественной вечери.
Иоанну, игумену монастыря, где ты живешь, скажи: смотри за собой и своей
братией, во многом надо вам исправиться, - но скажи это не теперь, а когда Бог
наставит тебя.
После этих слов она снова
попросила старца молиться за нее и удалилась вглубь пустыни. Зосима,
поклонившись до земли и поцеловав во славу Божию место, где стояли ее стопы,
пошел в обратный путь, хваля и благословляя Христа, Бога нашего.
Пройдя пустыню, он достиг
монастыря в тот день, когда обыкновенно возвращались жившие там братья. О том,
что видел, он умолчал, не смея рассказать, но в душе молил Бога дать ему еще
случай увидеть дорогое лице подвижницы. Со скорбью он думал, как долго тянется
год и хотел, чтобы это время промелькнуло, как один день.
Когда наступила первая неделя
великого поста, то все братия по обычаю и уставу монастырскому, помолившись, с
пением, вышли в пустыню. Только Зосима, страдавший тяжелым недугом принужден
был остаться в обители. Тогда вспомнил он слова святой: "Тебе невозможно
будет уйти, если и захочешь!" Скоро оправившись от болезни, Зосима остался
в монастыре. Когда же возвратились братия и приблизился день Тайной вечери,
старец сделал все, указанное ему: положил в малую чашу Пречистого Тела и Крови
Христа Бога нашего, и потом взяв в корзинку несколько сушеных смокв и фиников и
немного вымоченной в воде пшеницы, поздним вечером вышел из обители и сел на
берегу Иордана, ожидая прихода преподобной. Святая долго не приходила, но
Зосима, не смыкая глаз, неустанно всматривался по направлению к пустыне, ожидая
увидать то, чего так сильно желал. "Может быть, - думал старец, - я
недостоин, чтобы она пришла ко мне, или она уже приходила раньше и, не нашедши
меня, возвратилась обратно". От таких мыслей он прослезился, вздохнул и,
возведши очи к небу, стал молиться: "Не лиши, Владыко, снова узреть то
лицо, которое сподобил меня увидеть! Не дай мне уйти отсюда не успокоенным, под
бременем грехов, обличающих меня!"
Тут ему на ум пришла другая
мысль: "Если она и подойдет к Иордану, а лодки нет, как она переправится и
придет ко мне, недостойному? Увы мне грешному, увы! Кто лишил меня счастья
видеть ее?"
Так думал старец, а
преподобная уже подошла к реке. Увидев ее, Зосима с радостью встал и
возблагодарил Бога. Его еще мучила мысль, что она не может перейти Иордан,
когда он увидел, что святая, озаряемая блеском луны, перекрестила крестным
знамением реку, спустилась с берега на воду и пошла к нему по воде, как по
твердой земле. Видя это, удивленный Зосима хотел ей поклониться, но святая, еще
шествуя по воде, воспротивилась этому и воскликнула: "Что ты делаешь? Ведь
ты священник и несешь Божественные Тайны!"
Старец послушался ее слов, а
святая, вышедши на берег, попросила у него благословения. Объятый ужасом от
дивного видения, он воскликнул: "Воистину Бог исполняет Свое обещание
уподобить Себе спасающихся по мере сил своих! Слава Тебе, Христу Богу нашему,
показавшему мне через рабу Свою, как я еще далек от совершенства!"
Потом святая попросила
прочитать Символ веры и молитву Господню. По окончании молитвы, она
причастилась Пречистых и Животворящих Христовых Тайн и по обычаю иноческому
поцеловала старца, после чего вздохнула и со слезами воскликнула:
- Ныне отпущаеши рабу Твою,
Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое
(Лк.2:29-30).
Потом, обратись к Зосиме,
святая сказала:
- Умоляю тебя, отче, не
откажи исполнить еще одно мое желание: теперь иди в свой монастырь, а на
следующий год приходи к тому же ручью, где ты прежде беседовал со мной; приходи
ради Бога, и снова увидишь меня: так хочет Бог.
- Если бы было можно, -
отвечал ей святой старец, - я хотел бы всегда следовать за тобой и видеть твое
светлое лицо. Но прошу тебя, исполни мое, старца, желание: вкуси немного пищи,
принесенной мною.
Тут он показал, что принес в
корзине. Святая притронулась концами пальцев к пшенице, взяла три зерна и
поднесши их к устам, сказала:
- Этого довольно: благодать
пищи духовной, сохраняющей душу не оскверненной, насытит меня. Снова прошу
тебя, святой отец, молись за меня Господу, поминая мое окаянство.
Старец поклонился ей до земли
и просил ее молитв за церковь, за царей и за него самого. После этой слезной
просьбы он простился с нею с рыданиями, не смея дальше удерживать ее. Если бы и
хотел, он не имел силы остановить ее. Святая снова осенила крестным знамением
Иордан и, как прежде, перешла как посуху через реку. А старец возвратился в
обитель, волнуемый и радостью и страхом; он укорял себя в том, что не узнал
имени преподобной, но надеялся узнать это в будущем году.
Прошел еще год. Зосима опять
пошел в пустыню, исполняя монастырский обычай, и направился к тому месту, где
имел дивное видение. Он прошел всю пустыню, по некоторым признакам узнал
искомое место и стал внимательно вглядываться по сторонам, как опытный охотник,
ищущий богатой добычи. Однако он не увидал никого, кто бы приближался к нему.
Обливаясь слезами, он возвел очи к небу и стал молиться: "Господи, покажи
мне Свое сокровище, никем не похищаемое, скрытое Тобою в пустыне, покажи мне
святую праведницу, этого ангела во плоти, с коей не достоин сравниться весь
мир!"
Произнося такую молитву,
старец достиг места, где протекал ручей и, став на берегу, увидал к востоку
преподобную, лежащую мертвой; руки у нее были сложены, как подобает у лежащих
во гробу, лице обращено на восток. Быстро он приблизился к ней и припав к ногам
ее, благоговейно облобызал и оросил их своими слезами. Долго он плакал; потом,
прочитав положенные на погребение псалмы и молитвы, он стал думать, можно ли
погребать тело преподобной, будет ли ей это угодно. Тут он увидел у головы
блаженной такую надпись, начертанную на земле: "Погреби, авва Зосима, на
этом месте тело смиренной Марии, отдай прах праху. Моли Бога за меня,
скончавшуюся в месяце, по-египетски Фармуфий, по-римски апреле, в первый день,
в ночь спасительных Страстей Христовых, по причащении Божественных Тайн".
Прочитав надпись, старец прежде
всего подумал, кто мог это начертать: святая, как она сама говорила, не умела
писать. Но он очень был обрадован, что узнал имя преподобной. Кроме того, он
узнал, что святая, причастившись на берегу Иордана, в один час достигла места
своей кончины, куда он прошел после двадцати дней трудного пути, и тотчас
предала душу Богу.
"Теперь, - подумал
Зосима, - надо исполнить повеление святой, но как мне, окаянному, выкопать яму
без всякого орудия в руках?"
Тут он увидел около себя
брошенный в пустыне сук дерева, взял его и начал копать. Однако сухая земля не
поддавалась усилиям старца, он обливался потом, но не мог ничего сделать.
Горько вздохнул он из глубины души. Внезапно, подняв глаза, он увидел огромного
льва, стоявшего у тела преподобной и лизавшего ее ноги. Ужаснулся старец при
виде зверя, тем более, что он вспомнил слова святой, что она никогда не видела
зверей. Он ознаменовал себя крестным знамением в уверенности, что сила почившей
святой охранит его. Лев стал тихо приближаться к старцу, ласково, как бы с
любовью, глядя на него. Тогда Зосима сказал зверю: "Великая подвижница
повелела мне погрести ее тело, но я стар и не могу выкопать могилы; нет у меня
и орудия для копания, а обитель далеко, не могу скоро принести его оттуда.
Выкопай же ты когтями своими могилу, и я погребу тело преподобной".
Лев как будто понял эти слова
и передними лапами выкопал яму, достаточную для погребения. Старец снова омочил
слезами ноги преподобной, прося ее молитв за весь мир и покрыл ее тело землей.
Святая была почти нагая - старая, изорванная одежда, которую ей бросил Зосима
при первой встрече, едва прикрывала ее тело. Потом оба удалились: лев, тихий,
как ягненок, вглубь пустыни, а Зосима в свою обитель, благословляя и прославляя
Христа, Бога нашего.
Пришедши в монастырь, он, ничего
не скрывая, что видел и слышал, рассказал всем инокам о преподобной Марии. Все
удивлялись величию Божию и решили со страхом, верою и любовью почитать память
преподобной и праздновать день ее преставления.
Игумен Иоанн, как о том
передавала еще преподобная Мария авве Зосиме, нашел некоторые неисправности в
монастыре и устранил их с Божьею помощью. А святой Зосима после долгой, почти
во сто лет, жизни покончил свое земное существование и перешел к вечной жизни,
к Богу. Рассказ его о преподобной Марии иноки того монастыря устно передавали
на общее поучение один другому, но письменно не излагали о подвигах святой.
А я, - прибавляет святой
Софроний, - услышав рассказ, записал его. Не знаю, может быть, кто-либо другой,
лучше осведомленный, уже написал житие преподобной, но и я, насколько мог,
записал все, излагая одну истину. Бог, творящий дивные чудеса и щедро одаряющий
обращающихся к Нему с верою, да наградит ищущих себе наставления в этой
повести, слушающих, читающих и поусердствовавших записать ее, и да подаст им
участь блаженной Марии вместе со всеми, когда-либо угодившими Богу своими
благочестивыми мыслями и трудами.
Воздадим же и мы славу Богу,
Царю вечному, и да подаст Он нам Свою милость в день судный ради Иисуса Христа,
Господа нашего, Коему подобает всякая слава, честь, держава и поклонение со
Отцем и Пресвятым и Животворящим Духом ныне, и всегда, и во все веки. Аминь.
Тропарь, глас 8:
В тебе, мати, известно
спасеся еже по образу: приимши бо крест, последовала еси Христу, и деющи учила
еси презирати убо плоть, преходит бо: прилежати же о души, вещи безсмертней,
темже и со ангелы срадуется, преподобная Марие, дух твой.
Кондак, глас 4:
Греха мглы избежавши,
покаяния светом озаривши твое сердце славная, пришла еси ко Христу: сего
всенепорочную и святую матерь молитвенницу милостивную принесла еси. Отонудуже
и прегрешений обрела еси оставление, и со ангелы присно срадуешися.